Русский

Гаджи́ Зейналабди́н Таги́ев (азерб. Hacı Zeynalabdın Tağıyev; 1823 — 1 сентября 1924) — азербайджанский миллионер и меценат, действительный статский советник. В некоторых произведениях историков и биографов в основном упоминается как «великий благотворитель».Гаджи Зейналабдин Тагиев родился в Баку в 1823 году. Точная дата рождения Зейналабдина Тагиева до сих пор вызывает споры из-за неграмотности его родителей и несколько запутанной системы регистрации рождения по религиозным книгам. Родился и рос он в Ичеришехере в бедной неимущей семье башмачника Таги. Мать, Умми ханум, скончалась, когда мальчику было десять лет. Отец женился во второй раз и имел 5 дочерей от второй жены. Маленький Зейналабдин с самых ранних лет работал, чтобы помочь своей большой семье. В 10 лет отец устраивает его подмастерьем к одному из бакинских каменщиков. В 12 лет он уже обтёсывал камни, а в 15 лет начинает работать каменщиком. Вскоре становится строителем-подрядчиком. Уже обладая немалым состоянием, Тагиев лично контролировал строительство всех своих домов, в частности каменотёсные работы. В 20-летнем возрасте Тагиев приступает к подрядным работам, а затем пробует себя в торговле мануфактурой.В 1870 ему уже принадлежал небольшой керосиновый завод с двумя котлами. Успех в керосиновом производстве привёл к созданию компании «Г. З. А. Тагиев». В 1873 году Тагиев с компаньонами арендовал землю в Биби-Эйбате. Расходы с каждым днём росли, а нефти всё ещё не было. Купив у компаньонов их долю, он становится единоличным владельцем участка земли. Наконец, в 1878 г. из скважины забил фонтан «чёрного золота». Тагиев понимал, что для увеличения доходов надо вкладывать инвестиции и в другие отрасли. Разбогатев, Тагиев первым делом прокладывает шоссейную дорогу из города до своего промысла, что находился в Биби-Эйбате, а затем удлиняет её до Биби-Эйбатской мечети. К началу 80-х годов XIX векатагиевской фирме принадлежали 30 десятин нефтеносной земли в селениях Балаханы и Биби-Эйбат, две шхуны для перевозки нефтепродуктов, склады в Царицыне, Нижнем Новгороде и Москве, два завода: керосиновый и по выпуску смазочных масел. В связи с созданием фирмы «Мазут» — торгового предприятия ротшильдовского Каспийско-Черноморского товарищества — по совету Гаджи Зейналабдина местными капиталистами во главе с Чолаг Агабалой Гулиевым было создано акционерное общество нефтепровода «Баку—Батуми». Нефтепровод, считавшийся в то время грандиозным сооружением, должен был протянуться от Баку на 800 километров — через Куринскую низменность, склоны Малого Кавказа, подножье Сурамской крепости и Рионскуюнизменность, — соединив берег Каспия с берегом Чёрного моря. С вводом в действие нефтепровода бакинская нефть открывала себе широкую дорогу на международные нефтяные базары. Строительство нефтепровода началось в 1897 году, а завершили его десять лет спустя — в 1907 году. В начале ноября 1887 года Тагиев вместе с пятью другими капиталовладельцами создал акционерное общество конно-железных дорог. В городе началось сооружение конки. Дорога вступила в строй в 1889 году и произвела настоящую революцию в городском транспорте.В начале века заработала хлопчатобумажная фабрика Гаджи Зеналабдина Тагиева. Хозяин построил для рабочих мечеть, а для их детей — школу, из различных мест пригласил учителей, установил для них приличное жалованье, организовал для рабочих вечерние курсы самообразования, открыл аптеку и медпункт. Построил мельницу. Труднее всего оказалось добиться разрешения на постройку фабрики. Завязалась ожесточенная борьба с 28 крупнейшими фабрикантами во главе с «королём русского текстиля» Саввой Морозовым. Их тревожила близость к Баку хлопковых плантаций, в результате чего себестоимость продукции будет намного ниже. Они опасались выпустить из рук рынки сбыта в Иране и Турции, в русском Туркестане. Да и в самом Закавказье бязь неминуемо упадет в цене. Та же самая угроза нависла над рынками сбыта на Ближнем Востоке и в Средней Азии, во всем мусульманском мире. О сложившейся ситуации проведал эмир Бухары. Он предложил Тагиеву построить фабрику либо в самой Бухаре, либо в Самарканде или Хиве, обещая, что обеспечит производство дешевым и добротным сырьём. Тагиев отклонил его предложение, заявив, что фабрика нужна Баку. Следует отметить, что в конце XIX века, прежде чем строить фабрику, Гаджи Зейналабдин приобрел в Джеванширском уезде 26 тысяч десятин территории, именуемой «Эльдар мюлькю» — «Эльдаров надел». В первый же год он расширил здесь посевы хлопка с 40 до 250 десятин, урожайность хлопчатника выросла в шесть раз. В деле получения разрешения на строительство фабрики положительную роль сыграл высокопоставленный чиновник из Петербурга по фамилии Ермолов. Как бы там ни было, фабрика была отстроена и пущена в ход. Однако разозленные конкуренты устроили ночью пожар на фабрике. Рабочие своими силами потушили пожар, однако урон оказался значительным. Сгорели склады с готовой продукцией, вышла из строя часть оборудования. Фабрика Тагиева стала в России одним из предприятий, оснащенных самой современной для того времени техникой. Сюда завезли из Европы две с половиной тысячи различных механизмов. Ткацкие станки закупили в Англии. Предприятие должно было выпускать тридцать миллионов аршин бязи в год. По тем временам это означало миллион 700 тысяч рублей золотом. Бакинская текстильная фабрика, двадцать девятая по счету в России, стала новой отраслью производства в Азербайджане. Она была первым и единственным предприятием подобного рода на всем Кавказе. Этой фабрике разрешили выпускать только бязь. Фабриканты центра России воспрепятствовали выпуску на этой фабрике ситца и других тканей. Продукция фабрики на первых порах продавалась в Закавказье, Туркестане и Персии. Спустя несколько лет бязь с тагиевской фабрики пошла во все мусульманские страны. Её покупали для погребения покойников, из неё делали покаянное одеяние те, кто совершал паломничество к святым местам — в Мекку, Кербелу, Хорасан. Ведь эта бязь была выткана на фабрике мусульманина руками правоверных рабочих и мастеров. Пустив в ход фабрику, Тагиев решил расширить ткацкое дело в Закавказье и отправил в Тифлис Алескер-бека Махмудбекова, поручив тому арендовать землю. Вскоре по улице Михайловской выросло здание ещё одной тагиевской фабрики, выпускающей бязь. Сырьём её снабжали западные районы Азербайджана, занимающиеся хлопководством. Транспортные расходы были минимальными, а себестоимость продукций низкой.От азербайджанского берега Каспия и до Махачкалы, на протяжении 300 км раскинулись рыбные промыслы Тагиева. Почти все северные промыслы Дагестана были объединены фирмой Тагиева. В Дагестане, в основном, занимались ловом сельди, а на куринских рыбных промыслах отлавливали лосося, осетра, белугу, севрюгу и пр. Рыбные промысла на берегу Куры Тагиев арендовал у государства. Тагиев содержал завод по производству икры. Вся продукция отправлялась в Россию и Европу.В 1895—1901 годах, по проекту польского архитектора И. Гославского, Гаджи Зейналабдин выстроил в центре Баку большой дворец. Все четыре фасада этого величественного особняка и гигантские купола на крыше издалека привлекают внимание. Одна сторона здания смотрела на Барятинскую, другая — на Старую Полицейскую, третья выходила на Меркурьевскую, четвёртая на Горчаковскую улицы. (ныне здесь находитсямузей история Азербайджана).Эффектность и выразительность внешнего облика, изящество архитектурных деталей отличают это здание — одно из красивейших в Баку. В центре Москвы, неподалеку от Румянцевского музея, Тагиев выстроил четырёхэтажный особняк, где останавливался, когда приезжал в Москву. На каждом из четырёх углов и у главного входа горел огромный газовый фонарь, заливая весь квартал ярким светом. Тагиев был владельцем мельницы, крупным рыбопромышленником, торговцем и хозяином грузовых судов. Ему принадлежали также леса в Губе, Евлахе, Атлыхане. В живописных окрестностях Энзели и Решта раскинулись густые леса, также принадлежавшие Гаджи Зейналабдину, который отстроил здесь красивое имение, имел свою деловую контору. Подобные же представительства у Гаджи были во многих городах. В Иране ему принадлежало несколько каравансараев, в Москве Тагиев построил четырёхэтажный дворец. В этих лесах охотился Великий князь Михаил Александрович, брат Николая II и в благодарность передал бакинскому миллионеру золотую чарку, украшенную драгоценностями. Тагиев сам имел торговые, грузовые и пассажирские суда.Гаджи Зейналабдин Тагиев остался в памяти народа, как щедрый меценат. В частности, он сделал следующие пожертвования в благотворительных целях: на здание мусульманского благотворительного общества в Петербурге — 11000 рублей, для женской русской школы «Святая Нина» — 5000 рублей, на ремонт мечетей Кавказа и Дагестана — 5000 рублей, для благоустройства Бакинского кладбища — 5000 рублей, на ремонт Астраханской мечети — 5000 рублей, на строительство здания медресе в Тегеране — 55 000 рублей, в помощь школе «Саадат» — 5000 рублей, для детей сирот, для больных женщин и вдов — 8500 рублей, для коммерческого училища и обучения мусульманских детей — 50000 рублей и. т. д. Действовавшие в Баку мусульманское, русское, армянское и еврейское благотворительные общества избрали Тагиева почётным председателем.

Он посылал талантливую молодёжь на учёбу в вузы Москвы, Казани, Петербурга, европейские университеты. Он строил здания для школ, оказывал материальную помощь и поддержку интеллигентам. На пособия Тагиева учился и Нариман Нариманов.В 1883 году он строит на свои средства здание драматического театра. В 1893 году Гаджи Зейналабдин значительно расширяет здание театра. В 1909 году реакционеры подожгли театр, но Тагиев отстроил его заново. В 1910 году праздновалось тридцатилетие первой театральной постановки в Баку. В связи с этим событием Узеир Гаджибеков сочинил даже торжественный марш. Когда Гаджи Зейналабдин появился в театре, его приветствовали весьма почтительно: оркестр заиграл марш, артисты с уважением расступились, а весь зал, стоя, рукоплескал щедрому меценату.

Произведение Наримана Нариманова «Надир-шах Афшар» также было издано на средства миллионера Тагиева, равно как и произведения Султана Меджида Ганизаде.

В то время заключённых содержали на острове Наргин. Родные и близкие находящихся там заключённых с большим трудом добирались туда и обратно. В конце концов, народ обратился к Гаджи Зейналабдину с просьбой помочь ему в этом деле. Тагиев, недолго думая, отдал под тюрьму пятиэтажное здание мельницы, которую он выстроил между Куба-мейданы (площадь Физули) и Кёмюр-мейданы. Мукомольные машины и оборудование, выписанные из-за границы, разместились в новом здании. Оно было построено недалеко от текстильной фабрики. Здесь же, близ фабрики, Тагиев выстроил дом для себя и своей семьи.

У Тагиева есть большие заслуги в области книгоиздания. Интересна история перевода Корана на азербайджанский язык. Реакционное духовенство яростно сопротивлялось переводу Корана, доказывая, что изречения Корана суть божественного происхождения, а потому никто не имеет права вникать в их смысл и переиначивать их по-своему. Тагиев отправляет кази Мирмагомеда Керима в Багдад, откуда тот привозит официальное разрешение на перевод. Затем Гаджи заказывает из Лейпцига арабский шрифт и печатает перевод. Переводчиком был сам кази Мирмагомед Керим. На средства Тагиева печатаются книги Сеида Азима Ширвани и Мухаммеда Хади.Тагиев внёс огромный вклад в развитие образования, открыв первую мусульманскую школу для девушек. Духовенство опять встало на пути у Тагиева. Противники открытия школы оскорбили сторонников Тагиева: дом кази Мирмагомеда чуть не сожгли, а ворота ахунда Абутураба измазали нечистотами. Тагиев посылает молу Мирза Мухаммеда по святым местам за разрешением от самых уважаемых мужтахидов. В 1901 году вложив 300 тыс. рублей (по тем временам огромнейшие деньги) Тагиев открывает первую в Баку женскую школу. Это была единственная школа европейского типа не только в Баку и Азербайджане, но и во всём мусульманском мире. Школа находилась на Николаевской улице. Сейчас здесь размещается Институт рукописей Академии наук Азербайджана. Здание школы занимало место в 864 квадратных метров. Своей красотой, лаконичностью и строгим изяществом оно вписало новую блестящую страницу в архитектуру Николаевской улицы. Первым директором школы была Ганифа Меликова (жена Гасан бека Зардаби). В школу приняли 58 девочек, 35 из них были из бедных семейств. Их освободили от платы за учение. Расходы на питание и одежду взялся возмещать Тагиев. Школа представляла собой закрытый пансион. Пансионеркам разрешалось навещать родителей один раз в неделю — по пятницам, с 10 до 17 часов дня. Занятия в школе начались 7 сентября 1901 года. А 9 сентября состоялась праздничная церемония открытия. По этому случаю пришло множество поздравительных телеграмм из Крыма, Узбекистана, Петербурга, Казани и других мест. Сенатор Янковский, к примеру, писал Тагиеву: «Желаю успехов Школе, для открытия которой вы приложили столько усилий…». А Тагиев, выступая перед собравшимися, сказал: «Эту женскую школу мы должны в будущем превратить в гимназию. Сие моя заветная мечта». На церемонии открытия выступало много интеллигентов. Среди тех, кто не мог скрыть бурной радости по поводу этого знаменательного события, был редактор первой азербайджанской газеты «Экинчи» («Пахарь») Гасан бека Зардаби. Своё пламенное выступление он закончил следующими словами: «Долгие тебе лета, Гаджи!».На торжественной церемонии первого выпуска Гаджи Зейналабдин подарил выпускницам Коран, переведённый на азербайджанский язык, произведения Льва Толстого, Пушкина, Лермонтова, новые платья, памятные сувениры. С той поры дарить выпускницам подарки сделалось добрым обычаем. Когда шах Ирана посетил проездом Баку, его супруга нанесла визит в эту школу и подарила каждой ученице в память о встрече золотую десятку на золотой цепи. Девочки носили подарок, как амулет. Следует особо сказать о школьной библиотеке. И здесь Гаджи Зейналабдин не пожалел средств. В библиотеке была собрана значительная часть русской, зарубежной и восточной классики. Получали в школе множество газет и журналов. Некий француз по имени Да Бай в книге, изданной в Париже, назвал первую мусульманскую женскую школу в Баку непостижимым чудом. В Баку к 1915 году было уже 5 женских школ. Одна из них — в рабочем районе города — Балаханах. Тагиев имел немалые заслуги и перед Российской империей: своими благотворительными делами он способствовал развитию просвещения и культуры, способствовал претворению в жизнь многих полезных начинаний. Поэтому по высочайшему указу ему было присвоено звание действительного статского советника.